Читать онлайн «Охра»
Автор Гейзерих Екатерина
Мать летчика и вправду цепко вросла в жизнь. Не была она примером для подражания, чтобы летчик вздыхал о ней и борщах. Не была она женщиной эпохи Блока, овеянной шелками и туманами, которой все без салфеток целовали руки и делали натужные реверансы, посещая её салун. Не была она и женщиной эпохи Мандельштама, разрезающей гланды протяжными лозунгами, курящей навзрыд и бросающей едкие цитатки из запрещенного самиздата, еле терпящей сына и остальных детей. Да что там, и современной она тоже не была. Мать летчика часто повторяла «Софочка, сделай кофочку» каждый раз, когда мешала в турке растворимый кофе из пакетика и шоколад «Золотой ярлык», обильно посыпая пойло перцем, корицей и гвоздикой. Потом она жевала гвоздику, пока кофе не остынет, выпивала и тушила в фарфор самокрутки, кряхтя, будто матушка в Цветочном квартале.
Мать летчика ругалась на него за безрассудство, преклонный возраст (целых 26 лет) и развод в прошлом. Бывшая жена летчика более чем устраивала мать и двух сестер, была работящей, прилежной, чистенькой лицом. Никому рот не затыкала, улыбалась, сплетничала, но в меру, слушала, но в меру, говорила – и тоже в меру. В общем, своя была. Но сбежала с каким-то столяром, втихую, оставила вещи и любимый лак для ногтей. Бежевенький, как мать ей и советовала. Слухи ходили, будто просила бывшая жена уехать с ним, но летчик тянул и тянул, пока совсем не устал от полоумных женщин и не прожил неделю на чужом чердаке, предоставив матери и жене сидеть по комнатам в напряженном молчании. Ну, было и было.
Мать летчика хотела внуков, но к браку сильно не склоняла. С Мэри точно. Ведь тогда зарплата летчика делилась бы не на три, а на четыре носа. Какой спрос с официантки? За Мэри ухлёстывало полгорода, найдет себе и получше, и побогаче. Не для того летчик в детстве вокалом занимался, в морскую академию поступал, в Москву уезжал, в Петербург возвращался и выпиливал лобзиком из фанеры замечательные потешки для ярмарки. Не для того.
Тетя Софочка мечтала о богатой невестке. Чтобы с квартирой, да с мозгами. Умом и летчика не обидели, да только ум был тот ненужный, странный был ум. Летчик мог, к примеру, долго рассуждать о небе. Сядет, чай нальет и рассказывает, какая у неба синева, да как не видно за небом ничего, и что кроме небо ничего и никого не нужно, если хоть раз это небо увидел. В общем, умно, да бесполезно. Тетя София, иначе матушка, иначе кормилица (хоть на себя эту роль давно взял летчик, а до смерти отца, царствие ему небесное, матушка все равно была на содержании), надеялась найти крепкую барышню, лучше не городскую, лучше деревенскую, чтобы с руками – за домом ходить Софочка уже устала, годы не те. Да и сестрицу просить зазорно – та белоручкой выросла, вся в мать. Пусть в доме будет молодая – на нее можно и голос сорвать, и котлеты повесить.
