Анатолий Санжаровский
Дожди над Россией
В стране, где сажают разумное, доброе, вечное, ничего не всходит.
Часть первая
В стране Лимоний
1
На всякого мудреца простоты не напасешься.
Мягкий, тихий щелчок по носу разбудил меня.
Я еле разлепил на разведку один глаз, еле развёл веки, словно две горы. Ох и укатал вчерашний денёк огородный!
«Гле-ебушка?»
Я протёр кулаками глаза.
Передо мною всё равно был Глеб, наш беглый бедокур Глебушка, про кого злые языки в Насакирали запели, что жизнь у парня покатилась восьмёркой.
Я заулыбался шире Масленицы.
На меня напал радостный стих.
Глеб конфузливо раскинул на полдержавы крепкие, здоровущие оглобельки свои и, глухо хохотнув молодым баском, мёртво подмял меня.
– Раздавишь, чертяка.
Дай вздохнуть!– Пожалуйста, вздохните и вставайте, сударь!
– Эки великосветские заскоки! Три раза ах! Кто тебя так обстругал?
– Гоод приложил ручку. Кобулеты-с!
Глеб сел ко мне на койку, в ногах, торжественно сложил руки на груди. Любимая поза Наполеона-победителя.
– А что ты, горожанин, ещё умеешь?
– Ассортимент у меня кудрявый. Могу, Антонио, например, наломать шею за дурацкие расспросы… Не вздыхай, дорого не возьму.
– Будьте-нате! На Шипке всё без перемен… – Я поправил подушку, что готовилась спикировать на пол. – Откуда и куда, человече? Из варяг в греки или уже из греков в варяжики?
– Не то и не другое. Но и не из лесу, вестимо.
– Ну да! Знай наших. Долговых! Бери выше! Рио – тире – Житомир, Рио – тире – де – опять же тире – Жанейро, Бомбей, Сингапур и далее везде. Верно?
Глеб с важностью дожа кивнул.
– Счастливчик! Полсвета, видать, объехали?
– Или несчастье?
В строгом молчании Глеб поизучал ручку, прицелился, с каким-то отчаянным артистизмом всадил её на полпера в ножку той самой лавки, на которую я упрашивал его сесть и приняться за записки.