<p><emphasis>§ О пути света в бессознательной ночи</emphasis></p>
Сначала ничего не было. И явился на свет День. Затем был вздох, и боль, и крик. И был день. Так возник Мир.
И увидели глаза Дом свой и тех, кто решил дать им жизнь.
Шагало время и шагали ноги. И текли секунды, и минуты, и часы, и недели, и месяцы, и годы. И все чувства чувствовались, и все видения виделись.
Так стучали часы, и тело росло. Руки дивились вещам и щупали их. Губы улыбались солнцу. Тело радовалось и бегало. Однажды стало печалиться и сидеть. Познало тело дружбу и познало вражду. Познало тело любовь и познало разлуку. Познало тело науки и наполнилось Духом.
И перестало тело быть телом, но стало духом. И тогда увидел налитый Духом дух свой мир. Так появилась толпа, частью которой не являлся дух более. Так появилось рабство, схватившее дыхание духа. Страдание возникло тогда, тупо глазеющее в боль духа и бессмысленностью жгущее раны.
Узнал он горечь утраты, был осыпан скорбью. И посмотрел он на смерть, и смерть посмотрела в него. И посмотрел он на толпу, а толпа не увидела его, ибо не было глаз у неё, но только желудок и ненависть.
Ужаснулась душа Духа. Он не нашёл себя в мире и был покинут телами. И пришла Ночь, что прогнала День. И ушёл Дух в себя, и оказался в пустыне. И в ней было Море, и не было Солнца. Так странствовал Дух в себе и искал себя, но не мог отыскать. И тогда нашёл он Остров.
Одинокий закат.
Солнце глядело на темнеющую морскую гладь и увидало берег. Одинокий челн разрезал эту гладь. По воздуху расплывались звуки ласкающих берег волн.
Нежный розовый свет струился в тяжёлые глаза. И глаза внимали ему, и так они видели. Глаза тоже увидали берег.
То была усталая радость странника. Он смог, он отыскал своё уединение. Его рука потянулась к воде и чувственно ласкала её. Так благодарил он море. Вода же целовала его руку. Тогда странник рухнул в неё, и вода согрела его томление.
«Какое счастье, о твердь земная, снова видеть тебя! Себя потерял я и тогда нашёл я тебя! Ах, как устал я от моря и от нежного холода его!»– воскликнул он берегу.
Тогда поднялся он на ноги и пошёл к суше. Вода обнимала странника, но более не хотел он её объятий, и вышел прочь из неё. Взор свой направил странник вовне себя и радовался острову, что принял его.
Но недолго любовался он новым светом. И радость его, миг прожив, скоропостижно сгнила в миге новом. И сила скитальца утратила силы. И рухнул он наземь, ибо был странник болен. Скованный болью впился он в землю. И песок держал одинокого, а волны ласкали его ноги. Утомлённые дорогою мышцы убаюкивали несчастного. Закат закатывал красное око, и ночь всюду находила свой покой. Странник уснул.
Блуждание в себе и крик тоски. Утро проснулось и разбудило одержимого сном. Красное око снова взглянуло на мир.
Странник поднялся. И рассвет поприветствовал проснувшегося. Теперь и он снова взглянул на свой мир.
Ещё не примирился он с собой, и не знал где сыскать место в себе. Неудобность себя повлекла его вперёд. И странник отправился в путь.
