Читать онлайн «Эрос, танатос, логос...»

Автор Надежда Делаланд

Надя Делаланд

Эрос, танатос, логос…

Эрос, танатос, логос…

Эрос, танатос, логос…

***

Эрос, танатос, логос… Безумие

предполагать, что стихи бывают

о другом. Мы с тобою любили и умерли,

а еще говорили об этом повально.

Что похвально, поскольку осталось только

сотрясение воздуха в головах, читавших

наши вирши, написанные поскольку

мы с тобою старели, не делаясь старше.

Но могло не остаться и этого. Жизнь, на радость,

продолжается с тем же успехом, все повторяя.

Все повторяя: эрос, логос, танатос,

не нарушая ничего, кроме порядка.

***

Липины лапы, пока что пушистые,

пляшут вверху бесконечный канкан

осени – осени целый стакан

на тебе, много ли это? Не шибко ли

много – дожди, ожиданье, листва,

калейдоскопом увившая улицы?

Пей свою осень, как с милым целуется

всякая тварная парная тварь.

Липа качается, пьяная, сонная,

вниз головою и юбку задрав.

Что ты мне пальцем грозишь, как Минздрав?

Осень и я – мы босы и бессовестны.

Ноги задрав, запрокинув башку,

мы архаичны, хтонически, женственны,

мы, раздеваясь, – безмерно блаженствуем,

не добывай нам, пожалуйста, шкур.

Крикну – и духи взовьются пещерные,

дикой рукою огонь разведу.

Что я сегодня имела в виду?

Я и не вспомню от этого щебета.

Липа застыла светла и гола,

землю руками схватив экстатически.

Кажется, осень допили практически,

на тебе зиму, я всё отдала.

***

Я могла бы стать деревом

и стоять, как дубина,

триста лет, мой любимый,

ты мне веришь, мой веримый?

Триста лет, руки вытянув

в небеса голубиные,

и никто, мой любимый, не –

слез с щеки б мне – не вытерел,

не утерл. Но – услышишь ли? –

я не дерево – дева,

так что три мою щеку

носовой простынею.

***

Обрадуйся мне так, как будто я воскресла,

на день сороковой вошла из небытья

в домашнем платье, но – обрадуйся, как если б

сошел с ума от слез за этот страшный месяц,

свихнулся от молитв, чтоб я вернулась, я -

вернулась... Я (целуясь)...

вернулась.

***

Бред. Сивой кобылы –

сон. Бабушкин сундучок –

вытащу, дурачок,

значит, когда-то было

ситцевым – волшебство,

выцвело – полинял

свет на моем окне,

завтра сменю, ага?

***

Знаешь, чего я боюсь больше Самой? Что после –

мы будем так же несведущи, как и нынче.

Странно, конечно, вести этот поиск пользы,

но человек устроен так нелирично.

Вдруг мы не встретимся? Вдруг мы себя не вспомним?

Вдруг мы не станем прозрачны во всем друг другу?

Я не узнаю тогда, до чего неполным

по шкале Фаренгейта был теплый угол

между ключицей и шеей, где спать удобно,

втиснувши морду и по-собачьи

думая, что хорошо, что хозяин – добрый,

что электричка – едет, что мысли – скачут...

Если все так и будет, то лучше, проще,

дольше и больше жить, ни о чем не мучась,

даже вопросом о том, как причислить площадь

слов в треугольниках – к ликам, учесть их участь.

***

1

Ночь. Завтра утро. Все пропало,

коту под хвост, слону и псу,

но, знающая их на память,

стихи с собой я унесу –

туда. Туда, где все иное

не существует – тень, а свет –

вот так: откроешь книгу ночью

и – день, и свет, а книги – нет.

Под пальцами исчезнув, вещи

запомнятся душе в словах,

и ты, любивший многих женщин,

забудешь, как их целовать,

а вспомнишь только строки, рифмы,

анжамбеманы, мать их так,