С. Гуреев
200 ДНЕЙ ДО ПРИКАЗА
За пределами части было темно. Ни огонька. Небо затянуло тучами — не видать не звёздочки. Зато у майора Зубова нынче собрались все звёзды части… За пределами его кабинета оставались только лычки да чистые погоны.
— Вот такие последние новости с заседания штаба округа… — окинув орлиным взором собравшихся, подытожил хозяин кабинета.
Утомлённый подходящим к концу заседанием, майор решил напоследок кинуть в уже почти засыпающих товарищей бомбу. — А теперь — о самом главном. Согласно плановому сокращению вооружённых сил, решено расформировать одну из частей нашего округа… — Серьёзность угрозы расформирования доходила до собравшихся за столом с разной скоростью, а майор, явно наслаждаясь затравленными лицами сослуживцев, продолжал:
— В итоге, по результатам разных проверок, принято решение расформировать воинскую часть номер сорок семь… — Майор снова взял паузу. В тот момент, когда господа офицеры, в тревоге задержавшие дыхание, уже начали понемногу синеть и вот-вот должны были дружно бухнуться в обморок, товарищ Зубов закончил: — Часть номер сорок семь двести двадцать два. — Лёгкие присутствующих вновь заработали, щёки порозовели, присутствующим стало хорошо: их часть останется в целости и сохранности.
— Что, господа офицеры, струхнули маленько?
Старший лейтенант Смальков решил взять огонь на себя.
— Так у нас же номер тоже на сорок семь…
— А я-то думал, вы в наших бойцах уверены… — вздохнул майор.
Молчание прервал лейтенант Шматко, не давший усомниться командиру в доверии офицеров к своим солдатам:
— Да мы-то уверены, но… мало ли что они там, в штабе, нарешают… — Если бы штабные не только услышали, но и увидели, как это сказал лейтенант, они бы до самого выхода в отставку твёрдо поняли, как именно нужно решать все вопросы, касаемые части номер сорок семь двести двадцать два.
— И тем не менее, — продолжил майор, — расслабляться не стоит…
Бородин Павел Терентьевич, наш с вами бывший командир части, лично сообщил мне ещё кое-что… Так сказать, конфиденциальная информация, — майор перешёл на шёпот, — в ближайшее время могут расформировать ещё одну часть…
— Не нашу?! — Крик Шматко шёл из самых недр его объёмного организма, вероятно, откуда-то из двенадцатиперстной кишки.
— Очень хотелось бы, чтобы не нашу, — по-отечески молвил майор, — поэтому вам и говорю. Так что… вы уж постарайтесь…
Искусство говорить, а точнее, молвить по-отечески дано не всем офицерам, а только личностям выдающимся, можно смело сказать — героическим. Потому как отеческое обращение к офицерам, равно как и к солдатам, немедля вызывает всплеск бурного энтузиазма, который, если использовать его в нужных количествах, может привести к победе над любыми, даже многократно превосходящими силами противника.
Не стал исключением и этот раз.
— Костьми ляжем, Николай Николаевич! — старший лейтенант Смальков выразил общее мнение всех присутствующих.
— Ладно, — успокоил подчинённых Зубов, — рано вам ещё костьми ложиться. Пусть кости ваши… ещё вам послужат.
Глава 1
— Осторожно, ступенька, головы ниже, теперь сюда, прямо…