Читать онлайн «Большой развод»
Автор Сергей Титов
Большой развод
«Сейчас вообще золотое время», – довольно улыбаясь, говорит завсегдатай светских тусовок адвокат Александр Добровинский. Телефон специалиста по брачным делам «пухнет от звонков»: много супружеских пар не прошло испытание карантином. Сам Добровинский на время пандемии самоизолировался на даче в подмосковном Внуково, ранее принадлежавшей актрисе Любови Орловой и режиссеру Григорию Александрову, пишет книги, проводит вебинары и называет карантин «одним из самых замечательных периодов в жизни». Добровинский также известен как адвокат звезд. Даже близкие знакомые называют его «абсолютно мифической фигурой». И все без исключения собеседники подчеркивают «феноменальную циничность» Добровинского. «Ты ничего не достиг, если у тебя нет хейтеров», – отмахивается адвокат, он «никогда не был брокером» и далек от метода «вот вам чемодан денег за посредничество». Какие методы в действительности практикует звездный адвокат, разбирался Forbes.
Одесский акцент
Добровинскому приписывают несколько гражданств и фамилий, а биография 65-летнего адвоката напоминает авантюрный роман. Сам он рассказывает, что у него всего два подданства – российское и израильское, но было три вида на жительство – во Франции, США и Люксембурге. Отец Добровинского, крупный советский чиновник, рано ушел из жизни, и некоторое время будущий адвокат носил фамилию отчима Андрея Айвазьянца. По достижении совершеннолетия Добровинский вернул себе фамилию отца, а информацию о том, что он был и Кусиковым (фамилия его деда) называет «придумкой». Наперекор воле матери, которая видела сына гинекологом, Добровинский поступил во ВГИК. Выходец из состоятельной семьи коллекционеров зарабатывал консультациями по антиквариату и ни в чем себе не отказывал: жил в квартире на улице Горького (кто не помнит, так называлась Тверская), ездил на «Жигулях» и закупался в валютных магазинах «Березка». Когда на четвертом курсе замаячила перспектива армии, Добровинский вслед за матерью ретировался во Францию. Там он продолжил спекулировать антиквариатом, а затем уехал в Нью-Йорк. Первое время Добровинский таксовал, а потом устроился на работу к адвокату одесского происхождения Соломону Шварцу. Тот подсказал ему получить MBA, выбор пал на парижский INSEAD, и Добровинский покинул Штаты. Окончив обучение в 1984 году, новоявленный юрист поработал в Люксембурге и Париже, пока в 1987 году не очутился в Женеве. В швейцарскую Inter Maritime Group его пригласил ее владелец, миллиардер одесского происхождения Брюс Раппапорт, с которым Добровинский был «шапочно знаком». По словам Добровинского, Раппапорт «сделал состояние на кризисах» за счет умения «выстроить хороший и четкий договор, который потом можно легко отстоять в суде». По сведениям New York Times, Раппапорт был близок к тогдашнему премьеру Израиля Шимону Пересу, владел НПЗ в Бельгии и на Антигуа, нефтетанкерным флотом и занимался поставками нефти в Индонезию, Габон и Таиланд.
Раппапорт интересовался и Советским Союзом, и там ему нужен был свой человек. И в 1988 году Добровинский вылетел в Москву. Основными проектами стали грузовой порт в Санкт-Петербурге и контракт на экспорт почти 100% судов, построенных в стране, под обязательство инвестировать $1 млрд в переоснащение верфей. В то время Добровинский познакомился с главой комитета по внешним связям петербургской мэрии Владимиром Путиным. «Никаких отношений, кроме уважения. Не знаю, как он ко мне, но я-то его уважаю очень», – говорит адвокат. Помимо Питера, Раппапорт интересовался Одесским портом и нефтедобычей в Нижневартовске. Миллиардер встречался с Михаилом Горбачевым и мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком. И даже занимал пост посла Антигуа и Барбуда в России. Связи с Россией аукнулись Раппапорту в 2000-м. Он оказался в центре скандала вокруг Bank of New York, через этот банк якобы отмыли $7 млрд, которые приписывали «русской мафии». Одним из интересантов, по сведениям американской прессы, был Семен Могилевич, его называли лидером солнцевской группировки. Внимание следствия привлек и Inter Maritime Bank Раппапорта, писали Wall Street Journal и New York Times. Раппапорт и Могилевич отрицали причастность к схеме. «Был большой скандал, который по тем или иным причинам замялся», – вспоминает Добровинский. Сам он не имел отношения к банку Раппапорта. Российские проекты миллиардера в основном остались на бумаге, признает Добровинский. Впрочем, их реализация не входила в его обязанности: «Моя задача была только одна: найти проект, связать его со структурой Раппапорта и – до свидания». В 1992 году он занялся собственным делом.
