Теряя ключи, забывая пароли,вперяя вопрос в облака перьевые,с ремарками вызубрив первые роли,хотя не предложат и роли вторые,ни брассом, ни кролем житейское моресмирить не пытаясь. От качки до качки –назад отмотав, разгляжу при повторесебя в бултыханиях смелой собачки. Она за буйки… Интересное дело,как будто за брошенной Господом палкой!Ей тоже в тумане, похоже, белело…Ни глупой она не казалась, ни жалкой. Так вот и меня – никогда не пороли,ни в детстве, ни в смысле обид – переносном. И не было мне ни покоя, ни воли,лишь детская вера на свете на взрослом.
ВЕСТНИК
Голубь лазоревый. Может, зелёнкой выкрасил гулю какой-то балбес? Что же до зрителей с психикой тонкой, вне подозрений посланец небес. Головы к небу задрали подруги, три неофитки из тех выпускниц школ благородных девиц кали-юги, сами диковенней крашеных птиц. Эта – Фотиния. Светка, короче, в чём-то закрученно-алом до пят. Та – в золочёных браслетах сорочьих, и до бровей помрачительный плат голубю в тон… подтверди, Вероника! Я то и вовсе в мужицкой джинсе: девочка, мальчик? Поди разбери-ка, вроде пацан, но при длинной косе. Зыркает голубь на нас непредвзято, мы, изумлённые – на сизаря. «Светлое завтра» из кадра изъято, и, вероятно, изъято не зря. Чтобы запомнили вспять ликованье, к матушке Ксении первый визит: думали, души несём на закланье, вышло – дешёвенький свой реквизит. Чтобы заштопали швы девяностых в памяти нашей и et cetera окна икон на Васильевский остров, голубь лазурный над чашей двора.
MADELEINIEA LOLITA
Такая бабочка над нимкрылатый размыкала нимб,как поцелуй Христа в чело –такое небо в ней цвело,что мальчик выгнулся до днасвоих зрачков, и дно двойноеего вело, куда вольно ей. Мелькнёт – и снова не видна.
Он видел рай. Я вижу ад. В музее выставленных в рядчетыре тыщи экземпляровпавлиноглазых фей, икаров…Сачок-рампетка под стеклом. Ты им как вид была открыта,нимфетка, бабочка lolita,и поздно сожалеть о том. Лес препарирующих игломыт лучами детских игр. Пыльца на пальцах – кровь почти,но в старце мальчика почти. Средь радуг мёртвого эскортавне зоны действия сетипрости, прости его, прости!Смахни с лица морщины чёрта!
АРФА
И внемлет арфе Серафима…А. С. Пушкин Тридцатые годы, но время не суть. По лестнице старую арфу несут под марши Осавиахима недюжинных два Серафима. Петров Серафим и по правую с ним вполне себе Кац, но и он Серафим. Так звёзды легли и берёзки, что в паре работают тёзки. Взывают ли трубы, ревёт грузовик изнаночным эхом бравурных музык у выхода… Дивная, Вы хоть, внемлите себе, это – выход! Ваш выход, сударыня! Да, «запасной». Вот-вот полыхнёт нашатырной весной сквозь ваши чехлы и обмотки от центра Москвы до Чукотки. В избытке у свежей гармонии нот на лестничный ваш молчаливый пролёт в заверенном званье балласта во славу Екклесиаста. Труба ли взывает, гудит ли клаксон, бесполая Муза, как мальчик-гарсон, вам двери придержит на Вы и, не морщась, возьмёт чаевые.
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.
