Глава 1. Дэниз с Тортуги
В июне 1747 года капитан Дэниэл Линч ввалился в лондонскую мастерскую своего друга Томаса Чиппендейла с большим свёртком в руках.
– Куда это можно поставить? – громко спросил он.
Не дожидаясь ответа, капитан аккуратно пристроил свёрток на пол у себя в ногах и схватил Томаса в объятия.
– Э-э, да ты ещё больше располнел, дружище, – сказал капитан другу, после того, как они обнялись.
– Да у меня работа такая, ты же знаешь… Сидячая, – ответил Томас, неясно улыбаясь. – Чем больше сидишь, тем больше зарабатываешь. Гулять некогда.
Какое-то время друзья смотрели в глаза друг друга, потом Томас погладил капитана по плечам и сказал любовно:
– Зато ты всё такой же… Загорелый и жилистый чертяка.
Словно сконфузившись от этого выражения своих чувств, Томас покосился на свёрток и спросил с деланным интересом:
– А что ты привёз на этот раз?
– Это, брат… – сказал капитан и многозначительно замолчал.
Потом он таинственно прищурился, снял с головы треуголку, нацепил её на гвоздь в стене, пригладил свои и без того гладкие, выгоревшие на солнце светлые волосы и добавил почти шёпотом:
– Это, брат, сюрприз!. . Для тебя!
Отстегнув саблю, он отдал её Томасу и стал осматриваться по сторонам. Скоро капитан уже стремительно двигался по мастерской, с интересом оглядывая стоящие и лежащие в ней предметы, трогал их и тут же переходил к другим. Томас счастливо улыбался, ему казалось, что капитан заполнил собой всю мастерскую, находясь одновременно во всех её местах, во всех потаённых уголках, где они только в ней были, и даже там, где никаких уголков никогда не было.
– Ну, как твоя работа?. .
Что нового сделал? – рокотал капитан.– Да, есть новые вещи, – ответил Томас вдруг безжизненным голосом.
Капитан остановился и настороженно хмыкнул.
– Ты обедал? – спросил он неожиданно и пристально вгляделся в друга.
– Нет, конечно, я ждал тебя, – неясно улыбнувшись, ответил ему тот.
Капитан опустил глаза, потом опять цепко взглянул на Томаса и спросил:
– Да что с тобой, дружище?. . Ты словно не рад мне?
– Ну что ты, – словно через силу сказал Томас. – Конечно, я рад тебе ужасно.
– Та-ак, – сказал капитан и, побарабанив пальцами по большому рубанку, лежащему перед ним на верстаке в горе стружек, приказал: – Рассказывай!. . Немедленно!
С этими словами он взял стул и сел на него верхом напротив Томаса, широко раздвинув колени и увесисто положив руки на спинку стула. Томас сделал шаг в сторону, как будто хотел убежать из комнаты, и тут же начал говорить, без всякого вступления, словно выплёскивая из себя наболевшее:
– Ах, Дэн, у меня такое чувство, что я бьюсь в закрытые двери. Я бьюсь в них и бьюсь, и этому нет конца и края… Конца и края – нет, и денег – тоже нет. Причём, как мастер, я становлюсь всё лучше, и мастерство моё растёт. Я создаю красивые вещи, но их никто не видит… Я кручусь, словно собака за своим хвостом – и не могу его поймать… Еле-еле продав какой-нибудь предмет, причём предмет достойный, за совсем небольшие деньги, я, окрылённый, начинаю работать над новой вещью, которая получается ещё лучше старой – и опять не могу её продать… Моя работа стоит, пылиться в мастерской, а меня самого охватывает отчаяние!