Иду в березовый туман. В прохладу ветреной свободы. Под кров качающихся сводов. В сокоточение белых ран. Слезой земною плачут ветви,Морозом сломлены в январь. Искрит березовый хрусталь,Пронизан золоченым светом. Так, небо тянется к земле,Через живой воды капели. И перекресты птичьих трелей,Звенят в весенней синеве.
Мой милый человек
Мой милый человек, мой долголжданный друг,Роднюсь с тобой, душою истощенной. Роднюсь с тобой, не только лишь, не вдругС тобою, мы давно раскрепощенны. И нет в безмолвии нашем, дум таких,Что не моглось бы нам в слова простые,Облечь, не надрывая душ своих,Чувствительные струны золотые. Мой милый человек, откуда боль твоя?Какой судьбе ты улыбнулся слепо?Или должно быть так же, как и я,Мечте своей доверился нелепой?Откуда, мне знаком твой скромный лик?С каких страниц, ты заглянул мне в душу,И с ласкою, к щеке моей приник,Не злобствуя, не требуя, не руша?Мой милый человек, твое богатство – высь!Твоя отрада – в нежности касаний,И в шепоте листвы, и в пении птиц,В безгрешности, доверчивых признаний. Мелькая, ты теряешься в толпе,Твоих следов, не видно на асфальте. Но по ночам, являешься ко мне,В простого ситца легком платье. Мой милый человек, мой одинокий друг,Во мне, мертва уж горечь об ушедшем. Но, в пустоте родясь, другой недуг,Иною жаждой мучит, сумасшедшей. Сухою пылью, жжет бессонный взгляд. И душит вдох, бесслезным горьким комом,И нет путей – вперед, или назад,И правды нет – ни в знаемом, ни в новом.
«…И ехать – долго, налегке…»
…И ехать – долго, налегке,Без багажа, без напраправлеья. Оставить по утру в купе,Тепло и холод сновиденья. …Сойти в желтеющий туман,Вдохнуть забытую прохладу,И выдохнуть всю боль из ран,Примяв затылком зелень мяты. И ноги вымочить росой,Идя тропой полузаросшейИ с тихой встретиться рекой,И лист по ней, рукой продрогшей,Пустить – как памяти ладью. И вслед, глядеть ему с улыбкой —Путь уплывет – о чем скорблю,В немую глушь по глади зыбкой. И в каплях, свиснувших с ветвей,Иссохшей, замершей осины,Увидеть чудо новых дней —Вторую жизни половину.
Ах, август…
Ах, Август, мой любимец, тыВсегда обманом душу лечишь. Иссушенную плоть листвы,Будто питаешь- не калечишь.
И слезы льешь, как не по мне,Пунцовую сгущая влагу. И взор, в оранжевый рассвет,Швыряешь мой, как дрожжи в брагу. И пить, увядших трав настой,Ты уговариваешь тихо,Как мужичонка холостой,Свое оправдывает лихо. И пью ж. . ! – под шепоты листвы,Под взбалмошный клик куличий,Под жизни, драные холсты —Один, другого неприличней. Что жизнь? – как брошенный щенокПожрать бы ей чего – и ладно. Сыскать бы теплый уголок —И помереть, не так досадно. Ах, Август, врал ты мне опять. Опять сшутил ты злую шутку. Ни лето, хочет придержать,Охотник, целящийся в утку. Мне, Осень пялится в лицо,Кривя надменную улыбку. А ты, красивым подлецом,Скользнешь сквозь старую калитку. Листвой простуженной дрожа,Утонут в крике воробьином,И оголившись на глазах,Замрут черемухи картинно. …Все стихло в кружеве снегов. Все сине сверху, бело снизу. В проломе между двух веков,Болтаюсь, словно под карнизом. Где мое время? тут, иль там…Туда – никак! Тут – невозможно!…Ага, спасители! Так, так…«Ой, осторожней, осторожней!» Да денусь, разве ж, я куда!? О память, лбов не расшибают. Вот, в настоящем, это – да! Ломают, еще как ломают!Исповедаться б так, чтоб не каяться. В обнаженность коленей уткнувшися,Мять ладонями легкое платьице,С доверяющих плеч соскользнувшее. Пятернею запутаться в локонах,Не иссушенных гидроперитами,Чтобы чья-то душа, точно коконом,Окружилась моими молитвами. И любить бы ее, ненасытную —Желтым полем, туманом, да радугой. Не запретную и не закрытую,Не обманную – волчью ягоду.
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.