Юлий Буркин
Мама, я люблю дракона…
Зое Вотяковой
– Это всё сказки, милая, сказки, – говорит Сергей раздраженно, положив вилку на край тарелки, – и ты сама это прекрасно понимаешь. Если уж ты уходишь, найди в себе силы сказать правду. Зачем унижать меня?
– Сережа, я не хочу никого унижать, ты мне очень дорог… – я заставляю себя отпустить браслет, который машинально тереблю с того момента, как он мне его вернул. – Что я могу сделать, чтобы ты мне поверил?
– Сказать правду! Что может быть проще?!
– Я и так говорю тебе правду. Но ты не желаешь меня слушать… В конце концов, какая тебе разница, куда и к кому? Главное, что я ухожу.
Он поднялся.
– Не думал я, что ты можешь так… Так оскорбительно… Когда ты уезжала, я надеялся… Давай, не будем тянуть эту комедию. Если ты захочешь мне что-то честно объяснить, позвони.
– Хорошо, – поднимаюсь я тоже. – Если я захочу объяснить что-то еще, я позвоню.
Он кивает так, что видно: звонка он не ждет.
Популярный сюжет. Огнедышащий дракон взимает с бедных крестьян дань – самую красивую девушку деревни… Читая в юности подобное, всегда удивлялась глупости этой выдумки. Зачем гигантской рептилии нужны человеческие красавицы? Трахать их дракону едва ли интересно, ему, скорее всего, подай дракониху, да чтоб шкура пошипастее, а пасть поклыкастее. Жрать? Так вкус вряд ли зависит от внешности. Молодая, мясо нежное? Почему тогда он не требует свою дань детьми? С точки зрение литературы, это было бы не менее драматично. И какое значение имеет пол?. . Короче, чушь какая-то.
Став постарше, я и вовсе перестала задумываться на подобные темы: выдумки не заслуживают того, чтобы пытаться их осмыслить, тем паче, дурные выдумки. Да и сказки я читать перестала.
А вот, поди ж ты.
Южные звезды, которые висят прямо над головой. Я валяюсь голая на циновке, одна на песчаном морском берегу. Из отелей туристической зоны ревет русская попса. Там все битком. И не понятно, зачем все эти люди приехали сюда, если их даже не тянет на море ночью. Неужели только «загорать и спариваться», – как сказал бы Сергей?
А мне не хочется ни того, ни другого. Хочется только покоя. И в какой-то степени это большая удача, что люди тупы и пошлы: я уже неделю валяюсь тут, не боясь, что мне кто-то помешает. Попса поревет и стихнет. Часам к двум на берегу наступит полная тишина, обнажив дремотное хлюпанье воды из-под камней. Я в полусне. Я хочу проснуться сегодня, как и вчера, часов в пять, от легкой утренней прохлады, добрести до своего номера…
Что это?! Я вздрагиваю и открываю глаза, разбуженная холодным прикосновением к плечу.
– Тс-с, – говорит мне кто-то, кого я пока так и не увидела. – Леж-жи, – добавляет он шепотом.
Я пытаюсь вскочить и оглянуться, но то, что миг назад лишь чуть касалось меня, теперь крепко прижимает мое плечо к песку.
– Пож-жалуйста, – я замечаю странный акцент. Не греческий и не испанский.
Сердце бьется тревожно, но я не столько испугана, сколько рассерженна.
– Немедленно отпустите! – выкрикиваю я в полный голос.
– Пож-жалуйта, не уходить-те, – все так же шепотом произносит некто, и я обретаю свободу.