Ураган, все скорее смети, оборви все вокругИ во мне оборви ненужные листья, пустые слова. Вихри любви свистят в тишине,Но мир сухому торнадо и бегству сезона дождей. Опаляющий Ветер, незапятнанный Ветер,Ветер-погожих-недель, сожги же цветение всякоевсякую тщетную мысль,Если и дюны влюбленного сердца опять засыпает песок. Служанка, прерви на мгновенье свой жест задумчивойстатуи,дети, игры свои на мгновенье оставьтеи смех свой прервите, ослепительно белый,словно слоновая кость. Пусть в пламени этом истает твой голос и тело твое,пусть иссушит оно, это пламя,аромат твоей плоти —Пламя, что ночь мою озаряет, как пальма или колонна. Воспламени же, о Дух, мои кровоточащие губы,вдохновенье вдохни в мою многострунную кору,Дабы песня моя воспарила, галамскому золоту равнаянепорочной своей чистотой.
К смерти
Ты напала опять на меня в эту ночь,В безлунную ночь, на краю предательской лужи,на меня устремившись внезапно, точно пантера,Спущенная с тетивы. Ах, твои раскаленные когти, вонзившиеся в поясницуах, этот страх,Исходящий воплем ночным, пробивающий тело насквозь!Хоть ты и трижды, о Смерть, уже навещала меня,я привыкнуть к тебе не умею. Я помню,Как бежал я вдогонку за жизнью; так мальчик бежитвдогонку за спелым плодом, катящимся юркопод пальму,Но в это мгновенье другая грузная гроздьнеожиданно рушится сверху, пригвождая беднягук земле. О грозная Смерть, ты заставляешь бежать от тебягораздо быстрее, чем воин бежал,семь раз обегавший семивратного Города стены. Я еще в полном расцвете и сил, и желаний, и воли,А впереди уж маячит призрак зимы с ревматическимидождями,маячат твои ужасные когти. Но ведь ты ощутила упругую крепость моей поясницы,мускулистость воли моей?И я доподлинно знаю, что скоро Зима озаритсясиянием долгого вешнего дня,Что от земли поднимется запах, опьяняя меняеще более властно, чем запах весенних цветов,Что напружит Земля свои крепкие груди, трепещаот ласк Победителя,Что я воспряну, как Провозвестник,и, подобно ваятелю масок, чей проницателен взор,Африку миру явлюИ что вернется на эту траву,сплетая свой голос грудной с ликующим хоромрассвета,Черноликая, рыжеволосая Женщина, та, что однажды,не подав мне об этом и знака,Зимним солнечным днем в Иль-де-Франс отбыла.
Наступает пора уходить
Наступает пора уходить, пока я еще глубоко не пустилафриканские корни свои в эту мягкую жирнуюземлю. Слышу щекочущий звук — это термиты торопятсяиз ног моих вычерпать молодую упругую силу. Наступает пора уходить, схлестнуться один на одинс вокзальной тоской, с изворотливым ветром,что продувает открытые настежь перроныпровинциальных вокзалов,С тоскою отъезда схлестнуться, когда бесприютно руке,не находящей соседства теплой ладони. Я жажду, я жажду простора и новых водных пространств,мне не терпится жажду свою утолитьиз чаши пока еще незнакомого,озаренного солнцем лица. И не остановит меня ни унылость гостиничных комнат,ни одиночество гулкое больших городов. Уж не примета ль Весны — скорее уйти! — эта ночнаяиспарина, пробуждение это в восторге хмельном…в ожидании…Я слышу летящую в воздухе — а внизу, подо мной,колеса по рельсам стучат — слышу протяжнуюноту трубы, вопрошающую небеса. Или это всего только тихое ржание собственной кровив висках, которая вспомнила о чем-то далеком,Как жеребенок, что встал на дыбы и брыкаетсяв брызгах рассвета в последний мартовский день?Наступает пора уходить. Вот и весть от тебя прилетела ко мне. На весеннем ли то случилось балу, когда глаза твоираспахнулись и, вперед устремившись, опередилитебя?Ты была так похожа на ту, на тогдашнюю, своимсарацинским лицом и шапкою черных волос,пламеневших, как Эстереля вершина. Подруги твои расступались; так расступаются зимние,молочно-белые дни, так голубки летят врассыпную,когда мечет стрелы богиня. Рука моя руку узнала твою, мое колено — колено твое,и мы вновь обрели первоначальный наш ритм,И ты ушла. Наступила пора уходить!
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.