Читать онлайн «Отцы и дети»

Автор Аркадий Аверченко

Annotation

Из сборника "Сорные травы", Санкт-Петербург, 1914 год.

Аркадий Аверченко

Аркадий Аверченко

Отцы и дети

…Семья состояла из трех лиц: самого хозяина дома Гниломозгова — члена Государственной Думы четвертого созыва, его жены Анны Леонтьевны и сына Андрюши — крохотного вихрастого гимназиста.

Сегодня в семье Гниломозговых был большой шум и скандал…

Началось с того, что Андрюша покрасил белого маминого шпица в черный цвет; почуяв запах чернил, резвая собака вырвалась из рук юного вершителя ее судеб, прибежала в гостиную и стала кататься по диванам и креслам…

Пораженная ужасом, Анна Леонтьевна схватила собаку, засунула ее в шкафчик, на котором стоял граммофон, но, при этом, запачкала себе руки и пеньюар чернилами.

И ударил на Андрюшу гром:

— Чтоб тебе до завтрашнего дня не дожить, паршивец ты несчастный! Чтоб тебя всего перекорежило, подлеца! Извольте видеть — собак ему нужно перекрашивать! Вместо того, чтобы задачи решать — собак красит!! Обожди ж ты… Да нет, нет, не спрячешься… Ты думаешь, я тебя отсюда не достану? Достану, голубчик… Вот, вот… Пойди-ка сюда, пойди. Вот тебе, вот!! Что нравится? А теперь посиди-ка у меня в темной ванной. На, тебе еще раз — на память!

Избитый, униженный — быль брошен Андрюша в темную ванную. А разъяренная Анна Леонтьевна побежала в кухню мыться и чиститься.

В кухне она увидела следующее: ее муж, член Государственной Думы четвертого созыва, держал за руку краснощекую полномясую Дуню и говорил ей грешные слова:

— А вот возьму, да поцелую!

— Да зачем же, Иван Егорыч?

— А вот возьму, да поцелую.

— Господи! Да зачем же это? К чему вам беспокоиться!

— А вот возьму, да поцелую! Ги-ги…

— Ну, к чему же это?

Затрудняясь ответить на этот ленивый бессодержательный вопрос, Иван Егорыч безмолвно припал к Дуниной пышной груди, и… сейчас же отлетел к кухонному столу…

— Опять?! — закричала Анна Леонтьевна.  — Ах, подлец! Весь в сынка: тот собаку перекрашивает, этот жену меняет на черт знает что! Пойди сюда… Пойди, сладострастник проклятый! Я с тобой поговорю после, а пока ты у меня посиди-ка в ванной, чтобы тебя перекорежило!

И был Иван Егорыч сильной рукой жены ввергнут в темную холодную ванную комнату…. .

— Ой, кто тут такой?! — вскричал испуганно депутат.

— Это я, папа, не бойся… — сквозь слезы отвечал Андрюша.  — Тебя — мама?

— Мама, — со вздохом прошептал депутат, усаживаясь на плетеную корзину для белья.

— Меня тоже мама…

Оба помолчали. Было так темно, что друг друга не видели.

Почему-то разговаривали шепотом.

Чувство нежности к сыну наполнило сердце Гниломозгова.

— Бедные мы с тобой, Андрюша, — всхлипнул он.  — Не живем, а мучаемся. Тебя за что?

— Собачку хотел перекрасить. Все белая, да белая — прямо-таки надоело. А тебя за что?

— За горничную.

— Поколотил ее, что-ли?

— Да нет, напротив. Я к ней очень ласково…

— Странно… — вздохнул невидимый Андрюша.  — Значит, просто придирается.

Нашел отцовскую руку, пожал ее и погладил.

— Ничего-о… Может, скоро выпустит.

«Хороший у меня сынок, — подумал тронутый Гниломозгов, — а совсем я забросил мальчишку. Поговорить с ним даже не приходится»…