Олесь Бердник
ПУТЕШЕСТВИЕ В АНТИМИР{1}
От автора
Под ударами, наносимыми наукой, рушится стена невежества, рассеивается религиозный туман. Земля, а с нею и Человечество, находит свое настоящее место во Вселенной. Галактики, метагалактики, миллиарды миров и световых лет — вот до каких глубин раскрывается Космос перед неутолимым в своем стремлении к знанию человеческим разумом!
А что же дальше? Неужели Вселенная бесконечна только механически, объемно? Неужели она — всего лишь сумма планет, звезд и галактик?
Диалектическое мировоззрение говорит: нет!
Такое понимание бесконечности примитивно. Космос беспределен не только «в стороны», но и «в глубину».
Впервые предположение об этом высказал английский ученый Поль Дирак, создавший теорию о «фоне», в который погружен тесно связанный с ним наш мир.
Советский ученый, академик Г. Наан, пошел в своих предположениях еще дальше. Он считает, что «фон» может быть живым, действующим, то есть представляет собою самостоятельную Вселенную, подчиненную законам эволюции. Только в этой Вселенной все процессы совершаются в другом плане, в иных координатах и времени, чем у нас, поэтому мы и жители «того света» не можем заметить друг друга.
Так ли это на самом деле или нет — сказать сейчас невозможно. Для подтверждения смелых гипотез необходимы факты. Но ясно одно — границ познания нет! И Вселенной — тоже!
Читатель! Советские ракеты мчатся к планетам нашей солнечной системы. Не за горами волнующие встречи с космическими братьями по разуму. Но, может быть, еще более интересные встречи суждены нам здесь, на Земле, в таинственных глубинах антимира, который живет, творит, развивается и стремится к свету так же, как и наша многострадальная, прекрасная, родная Земля.
Попробуем же представить себе такую изумительную, небывалую фантастическую встречу…
Пролог
Человек с неба
Из воды показалась пустая сеть и заполоскалась в набегающих волнах. Старый рыбак с досадой сплюнул и, вздохнув, посмотрел на своего молодого спутника.
— Опять ничего! Будто кто-то заклял.
— Отдохните, дядя Хуан.
— Придется. Устал, как собака!
Хуан лег на дно лодки вверх лицом, подложив под голову мозолистые руки. Выцветшие глаза неотрывно смотрели в темнеющее вечернее небо, лоб болезненно морщился. Его товарищу он казался раненой птицей — когда-то были крылья, была сила, радость полета… а теперь — только тоска о просторе да скрытые в душе от людей гордые слезы…
— Педро, — вдруг окликнул спутника старик.
— Что, дядя Хуан?
— Для чего мы живем?
Педро с удивлением взглянул на старого рыбака. На его серьезном, бронзовом от загара лице отразилось замешательство. Минуту он колебался, потом пожал плечами.
— Я не понимаю вопроса.
— Как это — не понимаешь? — рыбак так резко поднялся со дна лодки, что за бортом заплескалась вода. — Я учу тебя уже десять лет. Разве твои университеты так-таки ничего и не вкладывают в голову?
— Науку, знания, — усмехнулся Педро, — а то, о чем спрашиваете вы… Это в университете не изучают.
— Тем хуже, — пробормотал старик, снова укладываясь на влажные сети. — Тем хуже для вас… И для нас… неграмотных.