Читать онлайн «Черемуха»

Алексей Иванович Мусатов

Черёмуха

1

Цвела черёмуха. Огромная и белая, она была похожа на пышное облако, которое опустилось на землю и зацепилось за изгородь.

Всюду пахло черёмухой: на улице, в переулке, в избе. Даже чай был с привкусом черёмухи, хотя бабушка и заваривала малину.

— Благодать… Дух-то какой сытый, — говорила она. Жили мы под черёмухой. Мы — это я, Петька и Настя. Был у нас свой дом — шалаш с крыльцом, с дверью, с застеклёнными окнами, с крышей под железом. Дом мы строили сообща. Я притащил доски, гвозди, осколки стёкол, Петька — старую калитку от огорода и три листа кровельного железа. Только Настя ничего не принесла. Да мы с ней сначала и дружить не хотели, она сама напросилась. Узнала, что мы дом строим, и примчалась.

— Я за хозяйку буду. Я вам и спеку и сварю. Я ловкая… — И тут же принялась наводить в доме порядок.

Потом Настя принесла в фартуке целый ворох черепков, баночек из-под крема и гуталина и сказала, что это будет вместо посуды. Мне и Петьке она подарила по два цветных стекла от разбитых лампадок — красное и зелёное.

Если смотреть в красное, то сразу всё кругом тебя делается огненным, багровым, и кажется, что пахнет дымом и гарью. А приставишь к глазу зелёное стекло — и даже страшно станет. Вот идёт через огород моя бабушка, и такая она зелёная, чахлая, словно только что из больницы вернулась.

Посмотрел я в стёкла, посмотрел да и бросил. Надоело. А Петька словно охмелел: ходит по огороду, шатается, хохочет: «Ой, Лёнька, черёмуха красная, ой, солнце зелёное!» Настя же хитрая — ещё одно стекло подарила Петьке, голубое. Так и прижилась у нас Настя.

Стали мы строить дом втроём. Дом получился на славу.

Жили мы семьёй. Чаще всего Петька был отцом, Настя — матерью, а я — сыном. Сын я озорной, неспокойный, гулял по ночам, возвращался домой навеселе, буянил и требовал, чтобы отец купил мне гармонь и ружьё. Отец топал на меня ногами, грозил выпороть ремнём; мать плакала и укладывала меня спать.

Но подолгу быть сыном мне надоедало. «Всё сын да сын, — обижался я.  — По очереди надо играть».

Тогда Настя становилась моей женой, а Петька — стариком. Он кряхтел, охал, жаловался на ревматизм и грозил нам, что скоро умрёт. Уходя на работу, мы запирали старика на замок.

Хозяйство у нас было исправное, с достатком. Имелись две телеги — деревянный ящик и старый противень, серпы, косы, плуг, борона, своя лошадь. Лошадь — это я. Я умел звонко гоготать и даже учился прядать ушами. В доме у нас никогда не переводились запасы: два-три кусочка сахару, хлеб, печёная картошка, соль.

Ели мы всё, что было съедобного на молодой весенней земле: стрельчатый лук, щавель, такой кислый, что от него закрывались глаза, нежные листики кислички, приятно пощипывающие во рту, сладковатый, с густым, словно сметана, соком молочай, пресные дудки, водянистые хвощи.

На улице была весна, цвела черёмуха, мужики только начали сев, а мы уже управились с сенокосом, жали хлеб и готовились к молотьбе.

Взрослые не мешали нашему маленькому дому. Они ходили рядом, что-то делали, иногда кидали нам цветную стекляшку, звали обедать, спать. И хорошо, что не мешали!. .