Читать онлайн «Генри и Катон»

Катон Форбс уже трижды прошел из конца в конец Хангерфордский железнодорожный мост: раз с севера на юг, второй — с юга на север и снова с севера на юг. Сейчас он медленно приближался к середине моста. Он старался дышать реже и глубже, представляя, как, наверное, громко слышен контрапункт его дыхания и колотящегося сердца. Он нервничал, вынужденный слишком надолго задерживать дыхание, а потом судорожно втягивать воздух. Тяжелый револьвер в кобуре болтался в кармане макинтоша, при каждом шаге бил его по бедру.

Время было за полночь. Уже прошли, расходясь по домам из Ройял-Фестивал-Холла, последние любители симфонических концертов. Но даже сейчас он был не один на мосту, с ума можно сойти. Туман, будучи ему на руку, вводил в заблуждение. Сырой, серый, легкий, как вуаль, он медленно плыл, поднимаясь от Темзы и обволакивая его, будто бы прозрачный, однако приглушавший свет фонарей на противоположной набережной и шаги людей, чьи фигуры то и дело неожиданно возникали совсем рядом и пугливо торопились мимо. А может, это был смутный призрак одного и того же человека, какого-нибудь полицейского в штатском, чьей обязанностью было охранять мост?

В ночном апрельском воздухе чувствовалось первое тепло и пахло весной, морем, или, может, это был просто запах прелой речной растительности, к которому примешивался далекий свежий отголосок распускающихся деревьев и цветов. Хотя днем дождь едва покрапал, все было мокрым: асфальт под ногами Катона, толстые чугунные перила ограждения, по которым струился холодный пот.

Катон шагал по узкому проходу вдоль железнодорожного полотна, придерживая рукой револьвер, чтобы не бил по ноге, а пальцами другой, мокрыми и холодными, касался перекладин ограды. Пылавшее от волнения лицо тоже было влажным, и он неловко отер его рукавом макинтоша. За решеткой, отделявшей пешеходную дорожку от полотна, медленно прогрохотал поезд, отошедший от Чаринг-Кросс, мелькающий свет вагонов пронизывал туман. Катон отвернулся.

Ну и дурак же он, сказал он себе, как часто повторял с самого детства. В этот момент ему казалось, что его жизнь состояла из бесконечной череды грубейших ошибок, и сейчас, в свои тридцать один, он собирается совершить глупейшую из всех. Поезд скрылся. Из тумана возник высокий человек и, пристально посмотрев на него, прошел мимо. Стояла странная напряженная тишина, в которой улавливался приглушенный шум редких машин на набережной. Вдалеке уныло провыла туманная сирена, потом провыла еще раз — голос самой ночи. Катон знал, что просто не может отказаться от задуманного и вернуться домой; он сам поставил себя в безвыходное положение. Страх, теперь почти такой же знакомый, как сексуальное возбуждение, неодолимо толкал его на действие.