Мария Степанова
Лирика, голос
«Вот она весна, и все шелушится…»
Вот она весна, и все шелушится,Умывается, умиляется, копошится. Колоба-коробочки, щеки картошки,Белень-зелень, мусор и крошки. Наступает апрель и колется мелкимиПолуголыми стрелками,Все мелками расчерчено – райда-райда,Все зеленым наперчено, рада? Рада. Птичкиснесли яички. Мухинагрели брюхи. Пробегают сутулые молодухи,крещены и в воде, и в Духе. Будем яица красить,полы-углы пидорасить. Будем, как те полевки —изюмчатые поклевки, сладчайшие башни пасхи,булочки, сыр, обновки. Это все будет у нас перекроено,вынуто, выделено, устроено. Там, где надо, утроено, чтобы хор. Там, где надо, немой и прямой пробор. Будем жить-поживать, как Маша с медведем. Здесь поставим кровать. Никуда не уедем. Это мне говорилаМаша, егда курила. А сигарету бросит —Пойдет и меня не спросит. «Балкон, какое-то апрель…»
Балкон, какое-то апрель,Тепло течет, как карамель,А птичий причт и женский причетВ ушные скважины мурлычет. То листья брызжут в проводаФонтанчиками питьевыми. То люди ходят хоть кудаОбходчиками путевыми. А я как малая собачка,Забывши, что жена и мать,Пытаюсь голосом пролаять,Пытаюсь ножку поднимать. а) «Небо вражье, небо дружье…»
Небо вражье, небо дружье,Твой подол в глубоких ранахПахнет до головокружьяМертвым, мерзлым табакомИ черемухой в нечесаных баранах,Чисто вылизанных теплым языком. Через комья выбегает сорное:Боязливое, нахрапистое, вздорное,Мутноглазое, нетвердое, голодное. Солнце светит тайное, холодное —Вот тебе снова – дцать. Можешь ходя-бряцать,Спя-прорицать,Сок истицать.
На спине, очищенной от тины,Наросли прозрачные пластины. б) «Боже, Боже, что нам делать?. . »
Боже, Боже, что нам делать?Нам уже не шесть, а девять,Жизни жидкое рядноПрервалось – и видно дно. Дно донское, день-деньское,Ключ прохладен, ключ горяч. Моет ноги городское,Приседая враскорячь,По нагретому, по желтому песочкуХодит-водит новоявленную дочку,Привстает к ним рыба на хвосте,Будто серый пламень на кусте. Дочку кормят грудью,Говорят ей: Груня!Груня понимает,Руки поднимает,Из-под небного свода восковогоК нам выкатывает царственное слово. «Сонные здания…»
Сонные зда —ния. Перекрикивая поезда,Мелкая скачет птица,Наводняется борозда,Вдоль которой хочу пуститься. Да, я знаю свой год изданияИ видала свои страницы. Человек, стою как теплица,Запотели стеклица смотровые,Растения в ней живые. Печки, почки, рифмоузлыВ молоке, как в постели —Еле видимы в теле,Простотелы и то ли немы,То ли злы. А там, где недавно бежало, сегодня лежалоИ мокрыми линзами свет, как могло, отражало,Не спит половик-полосат. И в люльке младенец носат. «Было, не осталося ничего подобного…»
Было, не осталося ничего подобного:Сдобного-сьедобного, скромного-стыдобного. Чувства раздвигаются, голова поет,Грязно-белый самолет делает полет. Ничего под праздники не осталось голого:Ты держись за поручни, я держусь за голову,У нее не ладятся дела с воротником,И мигает левый глаз поворот-ни-ком. (Горит золотая спица,В ночи никому не спится. – ЮКОС,ЮКОС,Я Джордж Лукас. Как вам теперь – покойно?Что ваши жены-детки?Все ли звездные войныВидно в вечерней сетке?Спилберг Стиви,Что там у нас в активе?Софья Коппола,Где панорама купола?Ларс фон Триер,Хватит ли сил на триллер?)Летчица? наводчица; начинаю заново,Забываю отчество, говорю: Чертаново,Говорит Чертаново, Банный, как прием?Маша и Степанова говорят: поём. А я ни та, ни ся, – какие? я сижу в своем уму,И называть себя Марией горько сердцу моему,Я покупаю сигареты и сосу из них ментол,Я себя, как взрывпакеты, на работе прячу в стол,А как стану раздеваться у Садового кольца —С нервным тиком, в свете тихом обручального кольца —Слезы умножаются, тьма стоит промеж,Мама отражается,Говорит: поешь.
