Николай Григорьевич Самвелян
Московии таинственный посол
…ДУХОВНЫЕ СЕМЕНА НАДЛЕЖИТ МНЕ ПО СВЕТУ РАССЕИВАТЬ…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Зима тревог
Странной была эта зима. И странной была дорога. На первый взгляд — обычный тракт. Вьется от села к селу, от города к городу, карабкается на горбатые мостики, теряется в лесах и вновь выбегает на равнину. Лишь одно удивляло: на заснеженной дороге не было никаких следов. Снег лежал пушистый и неукатанный. Он желтовато поблескивал в лучах вечернего солнца. Куда же подевались санные поезда с бубенчиками и многочисленные путники, которые брели от одного постоялого двора к другому, где за грош можно было получить матрац, набитый соломой, и миску гороховой похлебки? Но пустынна была дорога.
И только совсем уже в сумерках на ней появились сани, груженные ящиками, крытыми обледенелой рогожей. Усталые лошади сбивались с шага. Рядом с санями шли высокий мужчина в шубе и юноша, худой и бледный.
В том месте, где дорога пересекла уже замерзшую реку Буг, мужчина остановился. Перед ним лежала безмолвная и пугающая пустынностью равнина. Но вдалеке, на невысоком, видимо искусственном, холме стоял острокрыший замок. Окна его неярко светились. В замке топили печи. Тоненькие, робкие дымки неподвижно повисали в застойном воздухе.
Не мираж ли? Не привиделось ли все это от усталости и отчаяния? Но так или иначе, мужчина повернул лошадей к замку. Они пошли прямо по снежной целине.
Около рва лошади стали сами.
— Эй! Люди! — крикнул старший.
Замок молчал.
— Есть кто живой?
На голос никто не отозвался. Тогда старший приподнял край рогожи, вынул из саней аркебузу и принялся ее прилаживать. Озябшие пальцы слушались с трудом. Порох сыпался из рога на снег. Но путешественник был упрям. Минут через пять он победил непослушную аркебузу, прицелился в маленькое слуховое окно на башне и высек искру. Выстрел вспугнул тишину и птиц.
И мир вокруг внезапно ожил, наполнился звуками.— Ты что? — хриплым человеческим голосом закричал замок. — В себе ли?
— Пустите погреться и переночевать.
— Иначе вы не откликнулись бы.
— Мы сейчас не пускаем никого. Кругом зараза.
— Не тревожьтесь. Заразы не занесем.
— Почем знать? На обещания все горазды. Беду в доме оставите и дальше, другим горе понесете.
— Да мы два месяца в дороге. Если б суждено было заболеть, уже заболели бы.
— Как знать! Сегодня никому верить нельзя. Да и что за порядки — стрелять по окнам? Мы ведь тоже стрельнуть можем.
— Начинайте! — крикнул путешественник. — Поглядим, кто метче?
И принялся опять насыпать порох.
— Стой, дьявол! Сейчас откроем. Да ты подожди — цепи замерзли. Надо отогреть.
И в окне показалось бородатое лицо в шлеме.
Прошло еще полчаса, пока факелами накалили цепи, подняли ворота и опустили мост. Правда, с мостом все вышло не так гладко. Он все же не дошел до края рва. Хоть просвет был невелик, но лошади боялись идти. Их распрягли и почти насильно за узду втянули на мост. Потом вручную протолкнули и сани.