Владимир Соловьев
Русская идея
Пер. с франц. Г. А. Рачинского
I
Цель этих страниц не в том, чтобы сообщить какие-либо подробности о современном
положении России, исходя из того предположения, что она является страной, не известной
Западу, страной, о которой на Западе имеют ложные представления. Не говоря уже о многочисленных переводах, которые сроднили Европу с образцовыми
произведениями нашей литературы, мы видим теперь, в особенности во Франции,
выдающихся писателей, поставивших себе целью ознакомление европейской публики с
Россией и выполняющих это дело много лучше, чем это, быть может, удалось бы
русскому. Приведу только два французских имени: Анатоль Леруа-Болье дал в своем
превосходном исследовании "Империя царей" весьма правдивое, весьма полное и
прекрасно составленное изложение нашего политического, общественного и религиозного
положения, а виконт де Вогюэ в целом ряде блестящих работ, посвященных русской
литературе, отнесся к своему предмету не только как знаток его, но и как энтузиаст. Благодаря этим писателям и еще многим другим просвещенная часть европейской
публики должна быть достаточно ознакомлена с Россией во всем, что касается
многообразных сторон ее реального существования. Но это знакомство с русскими делами
оставляет всегда открытым вопрос другого порядка, весьма затемненный
могущественными предрассудками, вопрос, который и в самой России в большинстве
случаев получал лишь нелепые разрешения.
Бесполезный в глазах некоторых, слишком
смелый по мнению других, этот вопрос в действительности является самым важным из
всех для русского, да и вне России он не может показаться лишенным интереса для
всякого серьезно мыслящего человека. Я имею в виду вопрос о смысле существования
России во всемирной истории. Когда видишь, как эта огромная империя с большим или меньшим блеском в течение двух
веков выступала на мировой сцене, когда видишь, как она по многим второстепенным
вопросам приняла европейскую цивилизацию, упорно отбрасывая ее по другим, более
важным, сохраняя таким образом оригинальность, которая, хотя и является чисто
отрицательной, но не лишена тем не менее своеобразного величия, - когда видишь этот
великий исторический факт, то спрашиваешь себя: какова же та мысль, которую он
скрывает за собою или открывает нам; каков идеальный принцип, одушевляющий это
огромное тело, какое новое слово этот новый народ скажет человечеству; что желает он
сделать в истории мира? Чтобы разрешить этот вопрос, мы не обратимся к
общественному мнению сегодняшнего дня, что поставило бы нас в опасность быть
разочарованными событиями последующего дня. Мы поищем ответа в вечных истинах
религии. Ибо идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что
Бог думает о ней в вечности. Раз мы признаем существенное и реальное единство человеческого рода - а признать его
приходится, ибо это есть религиозная истина, оправданная рациональной философией и
подтвержденная точной наукой, - раз мы признаем это субстанциональное единство, мы
должны рассматривать человечество в его целом, как великое собирательное существо
или социальный организм, живые члены которого представляют различные нации.