Читать онлайн «Чайковский. Опыт характеристики»
Автор Глебов Игорь
Текст книги и иллюстрация отпечатаны В 15-м Государственной типографии (бывш. Голяке и Вильборг) под наблюдением В- И. Анисимова
Р. В. Ц.
Напечатано в количестве 11500 экз
ИГОРЬ ГЛЕБОВ
ЧАЙКОВСКИЙ
ОПЫТ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СВЕТОЗАР ПЕТРОГРАД 1922
«Любить—жалеть»...
(По воззрениям русскою народа).
«Ведь люблю и мучу»...
(Оксана, во 2 карт. „Черевичек-).
Впечатляющая сила музыки сокрыта в сей жизненной данности. И, конечно, те два основных излучения единого жизненного тока, которые в наших восприятиях даны, как радость и скорбь, являются и в звуковом преломлении наиболее непосредственно ощущаемыми. Вернее было бы сказать: радость и скорбь, вот два полюса, между которыми распростерт безбрежный океан музыки; в тот или иной оттенок радостного или скорбного ощущения мы окрашиваем лучи энергии, источаемые музыкой.
’ Волей или неволей, но мы должны подчиняться велениям звуковой силы даже в ее простейшем выявлении: в мерном чередовании ритмических единиц.
в смене ударяемых и неударяемых частиц.
Тем сильнее власть этой силы, когда она преломлена сквозь организующую волну Человеческого сознания и выражена в стройных композициях. В них ритмическая основа облечена в плоть мелодии и гармонии, и плоть эта живет, потому что нет мертвой музыки: из данных в природе . звучаний ее воссоздает мощный дух человека. И как бы ни желал призванный к сочинению музыки человек скрыть в своем искусстве все, что им пережито и перечувствовано в жизни, достигнуть этого вполне он не сможет. Он жил—значит, скорбел и радовался, и чем напряженнее изживи л себя, тем ярче зазвенит музыка и если она для него была жизнью, и если мыслью о жизни.
Светлым представлялся мир великому Моцарту — светла и радостна его музыка, мимолетна скорбь, навеваемая ею. Но если страданием полна будет душа композитора, о страдании будет петь его музыка, и чем сильнее оно, тем властнее заставит нас подчиниться себе: мы будем желать скорби, ибо будем желать этой музыки, мы будем, скорбя, радоваться, ибо, все-таки, в ней будем находить отраду и утешение. Почему так? Здесь — тайна искусства, о смысле которой, можно лишь догадываться.Жизнь великого русского музыканта Петра Ильича Чайковского позволяет, отчасти быть может, разгадать этот смысл. Я только что сказал: жизнь Чайковского. Настойчиво подчеркиваю, . что выделять в очерке о нем жизнь от творчества и обратно — творчество от жизни представляется мне совершенно немыслимым. Те немногие моменты, когда он не сочинял, были для него мучительны, потерянные дни. Его творчество -жизненная данность; сама жизнь во всем ее величии и в мелочности раскрывается в созданной им музыке, но, конечно, в том представлении, какое композитор имел о ней в своих переживаниях и чувствованиях. Как жизненная данность, музыка Чайковского подчиняет нас себе своей искренностью и непосредственностью. Он сам желал этого. Он даже не умел отвечать на вопросы, как надо сочинять в смысле преднамеренной постановки тех или иных целеполаганий художественного порядка. Конечно, когда он утверждал, что сочинял так, как птицы поют, он лгал на себя, как на художника. Одно из замечательных писем его (к М. А. Балакиреву), содержащее убийственную самокритику наилучших собственных произведений, доказывает (и не оно одно!), что перед ним, как цель всей творческой жизни, носилась некая идеальная форма воплощения своих мыслей. Форма, тщетно им искомая, но в шестой (последней) симфонии отчасти, повидимому, найденная. Он хотел выразить то, что чувствовал, вне условных формальных рамок; желал исключить все посредствующие инстанции между замыслом и его воплощением в художественной форме; он искал столь гибкой формы, которая могла бы запечатлеть ускользавшую жизнь в ее величии и целостности. И он всю жизнь свою чувствовал, что говорит
